Мой ночной пост вызвал неожиданно бурную реакцию. "Мать-чудовище, мать-преступница, срочно в тюрьму или клинику!". Впрочем, ничего неожиданного, если вдуматься. Мы все судим чужие истории глазами постороннего, случайного прохожего. Есть ситуация - есть оценка, и неважно, что за ситуацией кроется целая чужая жизнь. Чужая жизнь - потемки, известно..
Я очень редко пишу в ГО, но сейчас хочу рассказать здесь еще одну историю, свою. Вернее, скопирую ее из своего дневника. Этой записи три года, самой истории - 14 лет. Ни слова не добавить, не убавить. Если только заранее проапдейтить: я люблю свою мать, по-своему, без доверительных и теплых отношений, но люблю и жалею. Сейчас мне 41, у меня нет детей и никогда не будет.

...У меня не было бессонных ночей у кроватки. Я не кормила грудью, не стирала пеленки, не читала вечерние сказки. Я никогда не целовала его, не трепала нежно его светлые волосы... Я даже не знаю - были ли его волосы светлыми?... Я не видела сына. Ни разу...

Когда мне было 17 лет, казалось - все впереди. Медали, поездки, звание Мастера Спорта... Ребенок был лишним. Я сделала аборт.
Когда мне было 18 лет, звание уже пришло, а медалей казалось мало... Второй аборт. Третий.
Когда мне было 19 лет, хотелось попасть на Олимпиаду в Сеул, получить квартиру, закончить институт... Четвертый. Последний...

В 21 я решила - пора... Но, оказалось, что теперь уже одного решения мало... "А что ты хотела? О чем думала раньше?"... О чем мы думаем в таком возрасте? О том, что все - впереди...
Впереди оказалось долгих пять лет. Я с замиранием сердца каждый месяц ждала наступления дня "Х", безмерно счастлива была каждой задержке, убивалась потом также безмерно... Пыталась лечиться... 5 лет... И вдруг, когда казалось, что все уже безнадежно, это случилось...

Я точно знаю, что это случилось в Борисоглебске. Маленький такой город по дороге в "большой" Балашов. Ночь застала нас в пути именно там... Провинциальная гостиница, скрипучие кровати, беспокойные соседи... Мы любили друг друга к тому времени уже долгих 9 лет, но та ночь на пылных матрацах, скинутых на пол... Я буду помнить ее всю жизнь... Я - потому что и Жоры уже нет...

Еще до первого УЗИ я знала, что у меня будет сын. Просто по-другому и быть не могло. Глеб... Он должен был быть самым красивым, самым умным, самым счастливым. И ни в чем не нуждаться. Поэтому я сразу купила 500 штук пеленок, целый шкаф памперсов, комбинезоны на разное время, и даже кожаную куртку на возраст "до 7 лет". Кроватку, автомобильное кресло, и три коляски. Четвертую из Швеции Жора привез...

Я соблюдала режим, гуляла с Глебом по паркам, покупала нам разные фрукты. Мы катались на лодках, ходили по театрам, слушали музыку... Сейчас даже кажется, что весь 94 год была солнечная погода - так я была счастлива. Я все время улыбалась. И разговаривала с Глебом, а он всегда поворачивался или толкался, когда я спрашивала: "Глеб, ты слышишь меня?"...

... Как рассказать, чтобы было понятно - как ЭТО случилось?... Не знаю... Все равно никому не понять... ... Бытовой домашний скандал по мелкому поводу. Ругались в полшепота - спал грудной Клим - мой племянник, сын сестры... Мама вдруг неожиданно ударила меня. Я сидела тогда к ней спиной, и табуретка сломалась. Я рухнула на пол вместе с табуреткой. Грохот. Клим проснулся, заплакал. Сестра бросилась к нему, а ее муж закричал на меня. Мама, в гневе не понимая что делает, стала бить меня ногами по спине...

Мама...

Кровотечение... Отслойка... "Скорая"... Больница... Обморок...
Я очнулась на операционном столе. Руки распяты, затянуты кожанными ремнями. Ноги - привязаны. В глаза светят софиты... Мне казалось - я кричу так, что слышно на улице: "Не надо!!! Он же еще маленький!!! Мне носить его еще восемь недель!!!" Но меня не услышали. Анастезиолог, пожилая седая женщина, нагнулась ко мне, и прошептала на ухо: "Молись Господу Богу, девочка...". И все...

Когда я очнулась после наркоза, была глубокая ночь. Тусклая лампочка. Каталка. Капельницы. Грелки со льдом. И никого... Только старая санитарка грохочет ведром и елозит шваброй по полу. Я спросила ее: "Как там мой мальчик?". В ответ получила целую лекцию - "какие мамаши вы непутевые, и никакие дети вам не нужны". Мне казалось, что она моет пол бесконечно. Мне хотелось, чтобы она поскорее ушла, и чтобы я осталась одна. Что она понимает?! Что она может понять?!... Я смотрела на тусклую лампочку, и улыбалась - уже завтра я увижу Глеба. Пусть он маленький, пусть семимесячный... Плохо, плохо, но зато - уже завтра. Не надо ждать февраля...

... Завтра прилетел Жора из Калининграда. Завтра прилетел отец из Ялты. Пришла сестра и мамин муж. Начмед собрала их в своем кабинете и долго рассказывала, как врачи принимают решение, если вопрос стоит о жизни и смерти матери или ребенка - всегда в пользу матери... Потом по очереди пустили ко мне... Отец молчал... Мамин муж Сева молчал... Сестра плакала и говорила, что обязательно, обязательно все будет хорошо в следующий раз, и она готова выносить моего будущего ребенка... Жора тоже плакал. Долго молчал. А потом сказал: "Ты сама во всем виновата..."...

На следующий день мне принесли две бумаги - "Свидетельство о рождении... 20 декабря..." и "Свидетельство о смерти... 21 декабря...". Я спросила, могу ли я увидеть сына... Могу ли я его похоронить... Мне ответили: "Нет. Это не нужно"...